Окно в беснонечность - Страница 3

- Возможно. - По лицу Франсуа Баллона промелькнуло что-то похожее на улыбку. - Жак Эстергом действительно очень талантлив. Золотая голова... Вероятно, кое-что он смог бы сделать для вас... Однако, господин Сатаяна, я не дам вам сейчас окончательного ответа... Нет... Ваше предложение интересно, пожалуй оно даже заманчиво, но я должен подумать, взвесить. Я посоветуюсь с экспертами...

- Но, мсье Баллон... - быстро прервал Сатаяна.

- Нет-нет, я понимаю. Наш с вами разговор будет сохранен в тайне. Я дам окончательный ответ... через неделю. Но и в случае положительного решения прошу иметь в виду, что инженер Жак Эстергом сможет заняться вашей аппаратурой лишь через полтора-два месяца. Сейчас у него важная и срочная работа.

- Очень жаль, но у меня нет иного выхода.

- Итак, через неделю. Еще одно: мне нужен ваш фильм - этот сегодняшний или любой другой в том же роде. Разумеется, без права копирования. Назовите любую сумму залога.

Сатаяна пренебрежительно махнул рукой:

- Ничего не надо. Достаточно вашего слова. Фильм можете оставить себе.

Баллон поднялся из-за стола. Высокий, широкоплечий, он был на две головы выше Сатаяны. Провожая профессора до дверей кабинета, он наклонил крупную седую голову к самому уху Сатаяны и тихо сказал:

- Извините меня, но я прежде всего коммерсант. Не скрою, мне было бы легче решать, если бы я точно знал... круг, так сказать, ваших интересов в этом деле, помимо усовершенствования записывающей аппаратуры, которое, может быть, сделает Эстергом.

Сатаяна поднял голову и, глядя в упор киномагнату в глаза, ответил без улыбки:

- Даже рискуя обидеть вас, уважаемый мсье Баллон, я не смогу сказать вам ничего, кроме того, что уже сказал. Меня интересует некоторая часть информации, скрытая в самых глубоких тайниках подсознания. Эту информацию пока никому извлечь не удалось, но по всем признакам она существует, должна существовать... Прощайте.

К величайшему удивлению Франсуа Баллона, Эстергом вначале ответил категорическим отказом на предложение сотрудничать с профессором Сатаяной.

- Тебя не интересует сама проблема, - поднял седые брови Баллон, - или боишься, что не решишь ее?

По худому, смуглому лицу Жака Эстергома пробежала судорога.

- Мне не нравится Сатаяна, - отрезал он и отвернулся.

- Я наводил справки, - возможно спокойнее сказал Франсуа Баллон. - Его считают крупным ученым, хотя круг его интересов некоторым кажется странным.

- И мне не нравится то, над чем он работает, - добавил Эстергом, не глядя на шефа.

- Ты имеешь в виду фильм?

- Фильм - чепуха! - Эстергом резко сдернул очки в массивной роговой оправе и, подслеповато щурясь, принялся протирать стекла. Его тонкие, нервные пальцы чуть заметно дрожали. - Разве дело в фильме, - тихо добавил он, снова надевая очки.

- Тогда в чем же?

Эстергом молча пожал плечами.

Франсуа Баллон чувствовал, что спокойствие готово покинуть его.

- Фирма заинтересована только в фильмах, - сказал он, чеканя слова. Все остальное нас не касается, Жак.

Эстергом вдруг отрывисто рассмеялся. У него был очень неприятный, резкий, какой-то хрустящий смех, и Франсуа Баллон снова подумал, до чего ему антипатичен этот худой, желчный, длиннорукий человек с тонким лицом аскета, обрамленным узкой черной бородкой. "Если бы он не был так поразительно талантлив", - с горечью подумал Баллон.

- Вы понимаете, какое оружие мы дадим этому Сатаяне, усовершенствовав его аппаратуру? - Пронзительный взгляд Эстергома теперь буравил сквозь толстые стекла очков лицо шефа. - Для него практически не будет тайн. Личность каждого, повторяю - каждого, он сможет проанатомировать до сокровеннейших глубин. Внутренний мир человека перестанет быть внутренним миром. Над каждым нависнет угроза, что его в любой миг могут вывернуть наизнанку, обнажив такое, в чем не всякий найдет силы признаться даже самому себе.

- Тебя это смущает?

- Бьюсь об заклад, вы не найдете человека, которого это не смущало бы. Представьте на миг себя в такой ситуации.

- Но при чем здесь я?

- А разве вы окажетесь в лучшем положении, чем все остальные? Достаточно будет втайне установить портативную записывающую аппаратуру в вашей спальне... Или представьте, что вы заболеваете, вас везут в госпиталь и там один из ассистентов Сатаяны незаметно записывает вашу энцефалограмму с помощью усовершенствованной мною аппаратуры.

- Сатаяну интересует совершенно другое, - пробовал защищаться Баллон. Он говорил мне...

- Неужели вы думаете, что он сказал бы вам правду?

- В конце концов, если мы откажемся, он найдет кого-то другого.

- Сомневаюсь, - процедил Эстергом, насмешливо скривив тонкие губы. Задача неимоверно сложна даже для меня. Думаю, что в ближайшие годы никто, кроме меня, ему не поможет.

- Однако ты очень скромен. - Валлон не мог отказать себе в удовольствии съехидничать.

- Я - реалист, не более, - презрительно усмехнулся Эстергом.

- Значит, ты отказываешься? - голос Баллона прозвучал почти вкрадчиво.

- Я хотел бы, видит небо - я хотел бы отказаться... - Эстергом почти прокричал это, хрустнул сплетенными пальцами, прижал их к груди и опустил голову. - Я хотел бы, - повторил он шепотом, не поднимая глаз. - И я предупредил... Но в конце концов, что такое я?.. Вы, конечно, правы, шеф. Не я - гак другой... Не сегодня - так через год, через пять лет, через столетие. Все равно это окно рано или поздно распахнется. Разве так важно, кто именно распахнет его?.. Я поступлю в соответствии с вашим желанием, шеф, - неожиданно успокоившись, добавил он.

- Я так и думал, - кивнул Франсуа Валлон, все еще удивленный той болью, которая прозвучала в словах его инженера. - Завтра я попрошу вас встретиться с профессором Сатаяной и договориться о деталях, - продолжал Валлон после короткого молчания. - Вы будете держать меня в курсе всех дел. А в случае необходимости мы всегда сможем прекратить нашу помощь. К тому же, если пригрозить ему разоблачением... Думаю, что преимущества в наших руках, Жак.